ЗЫБКОСТЬ ВРЕМЕНИ.
В жизни наркоманов не только все печально и трагично, бывает в ней порой также весело и комично. Особенно богатой на подобные, забавные истории была жизнь Дениса Новикова.
Как-то раз Денис решил «заторчать». Жил он тогда не один, и в системе «глухой» не был, так что вид из себя производил вполне респектабельный и благополучный. Дело было зимой, в декабре месяце, когда погода стоит мрачная и холодная, а световой день что самое главное жалкий и короткий. Такой же легкомысленно-мимолетной была в то время наркоманская жизнь у Новикова, каковую он вёл якобы контролируемой. То есть это была не та свирепая система, когда ты поутру ещё не раскрыв глаза, а уже начинал рукой по тумбочке у кровати, нащупывать «гармошку»с»делами». Если ты не позаботился о своем «добром утре с делами», то тогда ты приходил в такое безбрежное отчаяние, что у тебя начинали трястись колени, и как от боли в суставах, на глазах начинали наворачиватся капли слёз.
Подобной «радости»к счастью для Дениса у него не было – он раз в неделю кололся от души «уличным»метадоном, в оставшиеся же дни он пил «колеса»»Лирики», вполне неплохо «снимающей» с «кумара», и что самое главное – дающей возможность заснуть без метадона. Новиков искренне считал, что он не «в системе», он добросовестно работал продавая камуфляжные изделия на старом Одесском «Староконном»рынке, где продавалось все, что касалось животных и охоты с рыбалкой. Свой еженедельный срыв он называл «выпустить из себя пар». Он считал, что и без того достиг уже не малого, принимая контролируемо «тяжелые» наркотики.
«Мёд» к»концу десятых»и буквально стал «тяжелым», и далеко не всякий мог «вывозить»его в привычных для себя до этого количествах. Инфляция и как следствие всеобщее обнищание населения, вынудили производителей метадона искать способы для удешевления своей «адской» продукции. И главное направление этих поисков- была заменена в продаваемых пакетиках самого метадона на какое-то похожее по консистенции вещество, подобное по эффекту с метадоном, но стоящее дешевле, и без того по сути дешёвого метадона. Прежде всего вход пошёл Димедрол, и всевозможные Сонники, которые давали «приход»и «тягу»,однако спустя пару минут «вырубающих» беспечно жадного по количеству принимаемых в себя наркотиков «клиента».
А именно таковым и был Денис Новиков. В употреблении он всегда скользил, словно «по гребню волны», на грани шикарного наслаждения, и передозировки наркотиков. Просто как говорится «подторчнуть»слегонца, для удовольствия, его не устраивало. И потому привыкший уже к его «отключкам»»Колман», который ему брал «мёд», заранее готовил ему диван у себя на хате, и с пониманием терпеливо ждал – когда уже наконец выспится на диванеего «Кореш». Однако в тот осенне-зимний период 2018 г. Дёня взял к себе на работу «Паяльника», расположившего к себе своей коммуникабельностью, и внешней импозантностью.
Помимо того имея опыт работы в сфере торговли, он быстро вошел «в курс дела», и тем абсолютно расположил к себе Новикова своей .»Паяльник»в отличие от Дениса, также брал «дела»напрямую от барыги, по закладкам, и потому совсем вскоре после того как они начали вместе работать, он оттеснил от дел «Колмана», и стал «эксклюзивным»поставщиком метадона Новикову. Это было для него удобно – утром на рабочем месте они встречались, Дёня давал «Паяльнику»деньги, и начинал открывать витрину магазина, тот же в это время «на фаре»мчался быстро»на район», и посредством барыги добывал для них «дела», с которыми и мчался обратно на «Староконный»рынок к Дене. Тот же, уже к этому времени полностью открывался, и потому когда на горизонте нарисовывался «Паяльник», он тут же хватал «дела»и с ними забирался по лестнице на второй этаж, где у него был склад продукции. Поднявшись на верх он «шпилился», там же, среди связок готовой к продаже текстильной продукции, и «отлавливался» в тишине и покое.
Однако тем декабрьским деньком все выло по-другому. Дёня накануне взял немного больше «делов», и потому «мед» у него остался на следующий день. А следующий день был совсем не такой как обычно. Это был выходной, и Новиков был не с приятелем, а один, а значит никто толком не мог за ним приглядеть если что…
В первую половину дня треснутся «делами»было нельзя – повсюду сновали его родители, лезли к нему со своими разговорами, готовили кушать, что-то прибирали, в общем полная «шляпа». После обеда мама как обычно пошла спать, отец ушел смотреть свой телевизор, и Денис решился действовать. Было три часа дня, его мама спала обычно до полшестого – шести, плюс ещё какое-то время шло на то чтобы прийти в себя, так что у Новикова железно была на отлов три часа.
Он «пулей» бросился к заранее с утра приготовленным для варки «делам». Они находились все во втором ящике его тумбочки, стоящей впритык к его кровати. Его родители туда никогда не лазили, так что он имел смелую привычку хранить там всё, что нужно было для приготовления к употлебрению»делов». Прежде всего там была «Колба»– «смостыренная»из пятикубовой ампулы с дистилированной водой, посредством ключей от дома, ёмкости для варки наркотика. Также чек от платежа в терминале ПриватБанка в котором удобно было»раскатывать»»дела». А ещё рюмку с водой, и маленькие ножницы, чтобы вскрыть замотанный чек, ну и разумеется шприцы: «пятёрки» и «выборочная» игла с «двойки».
Приготовив с помощью всего этого «дела», Денис сразу же «треснулся» ими в расчёте на то, что если его мама решит к нему заглянуть часов в семь вечера, то она решит, что Дёня просто сильно устал, и улёгся спать раньше времени. Для этого он снял с себя свитер и носки, и приготовил себе кровать будто бы «ко сну», и собрался выключить свет в комнате сразу же после ввода в себя наркотика.
Став возле выключатели света, и повернувшись к огню лампы, Новиков осторожно ввел всё содержимое «баяна» в себя. И только как «хлюпнула» последняя дэка»мёда»в «канюле» его «гармошки», Дёня «выехал»из себя, и рухнул на свою кровать, словно он уже собрался спать. Пристроившись в «поэтической» позе спиной на кровать, Новиков сделал вид, что он уже засыпает, на самом же деле в тот момент он масштабно отлавливал «шквальный» метадоновый «приход». И безусловно понимая с какой силой он играется, Новиков все же надеялся, что всё с ним как-то обойдётся, родители его не «спалят», и он»поторчав»немножко перед телевизором, отойдет после мирно ко сну.
И в принципе отчасти его чаяния были исполнены, ибо не успев даже толком понять каковой силы получился «приход», Дёня отчалил в царство Морфея. Проснулся Денис от того, что ему активно и безапелляционно лизал лицо его пёс «Тобка», что означало лишь одно – ему срочно надо собиратся на прогулку. Перечить Тобке не имело смысла – он был ловчее и настойчивее, нежели его хозяин. Поэтому Денис обречено взялся подниматься с постели, хотя от недосыпа у него буквально»трещала»как арбуз его голова, и вообще после его загула ныли страшно кишки, а горло все было пересохшим, от основания до его конца.
– «Да, возраст уже совсем не тот, чтобы «вывозить»такие количества наркоты,»– сокрушенно подумал Новиков, шлёпая босыми ногами в ванную, –»это хорошо, что я не «в системе»»– «в таком возрасте я бы точно её «не потянул». Зайдя в ванную он сперва посмотрел на себя критически, и расстроенно»врубил»на-полную тёплую воду. Нагнувшись, и подставив свою голову под кран с текущей водой, Новиков продолжал рассуждать – «мне уже сорок два, а это серьезный возраст, по крайней мере «Дюша» и Маслов до него не дожили. Ну а если поглядеть на «великих», то сорок два стала финишной чертой для Элвиса Пресли, Высоцкого и Фрэдди Мэркури. Следует быть поосторожнее, и поберечь себя.
Придя немного в себя после ополаскивания водой, Дёня принялся собираться на прогулку с собакой. Он глянул на часы – было полшестого. «Вот зараза! Чертов пёс разбудил меня раньше времени, ни свет, ни заря! «Однако ложиться в кровать, чтобы доспать недостающий час было бессмысленно. Так что одевшись ,и прицепив на пса его поводок, Новиков вышел с ним на темную улицу.
В такое раннее утро на улице обычно не было никого, и потому его задиристый пёс «Тобка», явно скучал. Однако в этот раз прогулка для него была точно, что удачная. На их пути, по дороге им попадались не только беспечные кошки, но и одинокие стремные типы. Было их довольно много, как для такого времени. Им даже попались такие же как и они, люди с собаками, хотя обычно в такое раннее время хозяева не выгуливали своих питомцев.
«Наверное их тоже гулять «подорвал» их пес»– подумал Денис, проходя со своим Тобкой мимо. Времени у них было много, так что прогуливались они не торопясь. Вернувшись с прогулки в четверть седьмого Дёня неспешно сделал себе натуральный кофе, и выпил его с сигаретой на крыльце. Было уже полседьмого, и в принципе можно было выдвигаться на работу – рынок открывался в семь, правда все равно первый час покупателей ещё не было, а были лишь одни продавцы открывающие свои броские витрины.
Однако сильно «маячить»перед глазами родителей, тоже собирающихся на работу, Денис не хотел, ибо вид имел «палевный», поэтому допив свой кофе, он вызвал по мобиле такси. Оно прибыло быстро, и Дене удалось «улизнуть»из дома не заметно. «Староконный» рынок находился на Молдаванке, сразу после подъёма с Балковской улицы, и был близко от дома Новиковых, находящихся на Слободке, сразу после противоположного подъёма с Балковской улицы. По этой причине ехать Новикову на свою работу на такси было делом пяти минут. Так что в считанные минуты Денис Новиков был у ворот «Староконного» рынка. Высокие металлические ворота были ещё закрыты. Глянув ещё раз на часы Дёня решил отойти чуть в сторону, чтобы не маячить у входа в рынок. Он пошёл в сторону дерева стоящего невдалеке от фонарного столба, светящего ярко и назойливо.Там же, в тени дерева он обнаружил охранника рынка, устроившего себе там видимо «наблюдательный пункт.» Обескураженный Новиков сообразивши, что его «срисовали»проверяющим на прочность металлические ворота рынка, все же подошел к охраннику, и чтобы снять подозрения касательно него, спросил у того:
– «Доброе утро! Что, скоро открывать будете?»– И хоть охранник стоял в тени, и его лицо было нечетко видно, Новиков разглядел, как помятое жизнью лицо охранника рынка остолбенело. Цвет лица, обычно красный от чрезмерных возлияний алкоголя, перешел в белый, и после минутного безмолвия он выдавил из себя:
– «Шутите?!… Ладно, давайте!…Завтра увидимся…
Дёня сперва хотел что-то возразить, но тут на свое счастье он внимательно пригляделся к экрану на своем телефоне. Новиков помимо цифр часов на экране, пригляделся к обозначенным там дате, и дню недели- на них по-прежнему была Пятница одиннадцатого Декабря. Новиков был ошеломлен – эффект от осознания того факта, что сейчас все ещё пятница, а не суббота был больше, был сильнее и масштабнее, нежели от осознания того, что все мы когда-то умрём, пришедшего к нему когда-то давно в далёком, розовом детстве.
Тогда Дёня ещё раз, и на этот раз уже не спеша достал, и внимательно присмотрелся к экрану на своем телефоне. Была пятница одиннадцатое декабря, четверть восьмого. И после переместив свой ошалелый взгляд на попрежнему тёмное, даже не думающее рассветать небо, он окончательно удостоверился, что сейчас не утро, а все ещё вечер, и что ближайшие двенадцать часов просветления не состоится.
В следующую минуту он спохватился за родителей – что они сейчас подумают, если решат заглянуть в его комнату, и не обнаружат его там? Просто взять, собраться, да и поехать куда-то «на ночь глядя» Новиков мог только в одном случае – если ему вдруг срочно понадобились наркотики. Денис это прекрасно понимал, и поэтому спешно бросился звонить, вызывать такси по адресу, чтобы вернутся скорее домой. Однако ему как назло не везло – все ещё был час – пик, и многие по-прежнему возвращались с работы домой. Наконец после долгих и сумбурных манипуляций со своим телефоном, машина приняла заказ, и через четверть часа Дёня прыгнул в приехавшее к нему такси.
Всю свою недолгую дорогу со «Староконного» рынка на улицу академика Воробьёва, Новиков с тревогой думал лишь об одном – чтобы родители не «спалили»его чудной «закидон». Но ему повезло – мама безвылазно занималась своими делами у себя на втором этаже, а отец в своей комнате тихо смотрел телевизор.
Ну а Денис сделал для себя кое-какие, правильные выводы-отныне он не кололся «мёдом»в обед, а дожидался вечера, либо же «трескался» утром. И самое главное – теперь он был более внимателен, когда смотрел время на экране своего телефона.
P.S.-Да, и с охранником тем Дёня перестал с тех пор здороваться. Завидев того обычно у высоких металлических ворот рынка, он стыдливо отводил свой взгляд куда-то в сторону.
МИНЕТ В АВТОМОБИЛЕ.
Эта история случилась в предновогодние деньки, когда у всех было праздничное, радостное настроение, и хотелось праздновать, отмечать да отмечать. В один из этих дней собрались близкие друзья: Новиков, «Стелс», Доронин, Романович и «Пима». Ну и понятное дело, не долго думая все решили «заторчать». Однако ехать для этого надо было на Ленпоселок. Дорогу, куда ехать Новикову показывал «Пима», поэтому и сел он наперёд. Это были уже «десятые» года – «Босая»к этому времени посадили, запасы ангедрида на постсоветском пространстве исчерпались, а без него того качества наркотик сделать было невозможно. Так что «опиумный раствор», как наркотик навсегда ушел в прошлое. Некоторые пытались сделать «Опиумные раствор» из маковой семечки, но это было уже совсем не то развлечение.
Так что как раз в эти вот времена, когда заканчивались запасы старого, доброго «опиумного раствора» на ангидриде, а не на другой какой-то «полове», «Стелс» и вышел на своего давнего знакомца – на «Пиму». А вернее ему «наводку» на него дал Андрей Романович, с которым они были «закадычные»друзья ещё со школы, после были в одной «бригаде» на «Седьмом», а ещё чуть позднее принялись «торчать», и влезли в «глухую систему».
Так что достать старый, добрый «раствор», того ещё, хорошего, отменного качества, можно было через них, главное что требовалось – так это сделать им самим небольшой «подстрелел». И хоть и получалось, что берется этот «раствор» через «третьи руки», Новиков согласился. Тем более, что к этому мероприятию также подключился Дюша Доронин, и он согласился разделить с Денисом Новиковым все расходы на «движ» ровно напополам.
На своей чёрной «Бэхе», Денис собрал всю компашку: сперва заехал за «Стелсом», живущим рядом с Дорониным на первой станции Черноморской Дороги. После они уже вместе подобрали Романовича, живущего там же, только с противоположной стороны того огромного перекрёстка площади Первой Станции Черноморской Дороги. Самого «главного» для них пассажира, того кто собственно говоря должен был достать «веселье», подобрали на Ленпосёлке, возле «второго» железнодорожного переезда. «Стелс»деликатно уступил ему переднее место в машине, а тот рукою указал Денису куда следует отъехать от дорожной части. Они отъехали от главной дороги метров на двести, и припарковались возле мини – маркета. «Пима «достал телефон, и набрал барыгу:
– «Здоров! Как ты? Надо подвеселиться…Двенадцать кубов аж. ..У тебя будет столько?»
– «Да? Ну замечательно тогда. Что, подъехать туда где обычно? А…Это возле кустов которые? Хорошо, через сколько? Всё, давай, через пять минут я там буду.»–И на этом он прекратил телефонный разговор, положив трубку рядом с «ручником» машины.
– «Все пацаны, давайте, надо быстро, за пять минут добраться до места. Это не сильно далеко, но «повилять» немного придётся. Давай, я тебе покажу.»
И Деня подорвался с уютного кармана мини – маркета на «убитую» дорогу частного сектора. Слишком быстро ехать Новикову не позволяла разбитая, покрытая ухабинами дорога несчастного Ленпосёлка. «Пима» клял всех «чертей преисподни», но сделать ничего не мог, так что приехали они все на нужное место с десятиминутным опозданием. Но как выяснилось тратил свои драгоценные, не восстанавливающиеся нервы «Пима» совершенно зря – самого барыги на месте ещё не было. Поэтому Дёня дал на машине немного назад, чтобы не спугнуть барыгу, а «Пима»набрал запаздывающего»Красавца».
– «Ну что ты, скоро уже будешь?! Я себе всю жопу отморозил, и ещё все – всякое!»
Его ответ в трубку услышали все пацаны, что были с «Пимой» в машине – «Всё, всё, всё! Щас я буду, две секунды!!
«Пима»отключил мобильный, и улыбаясь всем лицом картинно этак произнёс: «Раз, два…» – и после этого торжествующе расхохотался – «Ха – ха – ха! Ну и где он?!
И все же он зря так издевался над барыгой – к его чести стоит признать, что спустя пару минут он таки действительно появился, ловко вынырнув из прилегающего поблизости переулка. «Exchange» состоялся, и обрадованный «Пима» помчался обратно в Денину машину.
– «Ну что пацаны, распечатываете «гармошки»! – И «Пима» ловко изъял из кармана своей куртки пузырь «раствора»в двойном расстянутом презервативе.
– «Подожди, подожди!»– зашипел на него «Стелс», давай отъедем где-то здесь в подворотню…
Дёня включил ключ зажигания в машине, и поехал в сторону кладбища спрятанного за рядом домов, между окраиной частного сектора Ленпосёлка и железнодорожными путями ведущими от внешнего мира в Одессу.
– «Нет, нет, давай в эту улочку, по этой улице люди идут ко входу в кладбище,»– корректировал маршрут, выбранный Денисом.
– «О чем ты?!Какие люди?! Сейчас что, Май месяц?!»–Воскликнул Дёня, но все же свернул в следующую улочку. Она и действительно была «глухая», так что став в безлюдном месте и уперевшись в тупике кладбищенской стены, парни принялись готовить себе «дела».
«Стелс» сел по середине заднего сидения – так ему было удобнее всего «колдовать» с «инструментами», над сделанной так «в масть» в Дениной машине поверхности «типа» подлокотника, между двумя передними сидениями. На неё положили шприцы, и вскрывали упаковку, далее понасаживали идущие в комплекте с «гармошкой» иглу в колпачке, на сам шприц, а колпачок с него выбросили вместе с целлофановой упаковкой в кулечек, в который им в аптеке положили «гармошки». После в шприц – «пятёрку» выбирались сами»дела». Гандон вытащенный со второго, поднимали над подлокотником, и шприцом уже со снятым колпачком, протыкали резиновую поверхность презерватива. Ввиду того, что «выбирались»»дела»не со стеклянной ампулы, а с мягкой поверхности презерватива, шприцы – «выборки»здесь не использовались.
Выбирались «дела» в следующем порядке: сперва свою «пятёрку», и свою»тройку» «выбирали»соответственно: Новиков с Доронином. После выбирал себе «Стелс». Дальше он передавал гандон, уже заметно обвисший и потерявший свою первозданную «ядерную» элегантность заметно объемного, эффектного снаряда.
Романович до этих пор на пару с Дорониным смотревшим в заднее стекло – нет ли там кого – то, не попали ли они в засаду, теперь же, перехватив бережно из рук «Пимы» висящую резиновую «сосульку», со стекающими заместо воды, капельками «янтарного» опиумного раствора. Андрей боялся этого «движа», ему совершенно непривычно было колотся в машине, и он боялся этого. Ежеминутно поглядывая по сторонам в затемнённые окна Дениной машины, он принялся выбирать свои положенные ему два куба «раствора».
Помимо всего прочего, Андрей был ко всему ещё и «с бодуна». Поэтому когда «Стелс»случайно дёрнулся, пристраивая свой локоть, чтобы было удобней уколоться, его рука качнулась, и проткнула стенку «резинки».
Новиков не видел в этот момент Романовича, он видел лишь того, чьи «дела»ещё так же, как и его находились в стадии разлива по шприцам. Это был «Пима», и Новикову только его хватило, чтобы представить какова была реакция на произошедшее у того, у кого в руках был «раствор», желанные «янтарные»капли которого, бесследно уходили в землю. Лицо «Пимы» было обезображено ужасом, словно если бы Новиков решив по дороге»подколымить», подобрал бы на заднее сиденье жуткого китайского дракона.
По этой причине Дёня не мешкая обернулся назад, чтобы поглядеть – что же там такое случилось??
А был там в принципе как и прежде Андрей Романович, но только в непривычной, неестественной ему подчинённой позе. Подняв обе руки вверх, словно Нубийский раб с древнеегипетских фресок, и судорожно цепляясь ими за гандон, он словно не пивши неделю схватился обеими скрюченными конечностями за практически полый презерватив, как за кран у водяной колонки, в которой была когда-то вода, но теперь, к его несчастью она была порожней.Его глаза, конкретно в тот не забываемый момент, дивно-выразительные, были самим выражением слова – ужас. Спустя мгновение он одной рукой потянулся к кульку с мусором. Там он нащупал целлофановую упаковку от шприца. Продолжая судорожно удерживать то, что осталось от «раствора» в презервативе одной рукой с губами, второю он вытащил из кулька отсоединенную целлофановую половинку, и положил её словно полое корыто на подлокотнике между сидениями.
Далее бережно, как цапля поймавшая ужа, Романович с Гандоном во рту, потянулся всем корпусом вперёд, к положенной им на подоконник обёртки от шприца. Далее как всегда аккуратный Андрюха сумел изъять из пожелтевшие резинки все что там было, до последний «чёрной капельки». После подбив по самую «канюлю» весь доставшийся ему раствор, и посчитав по «гармошка»где у кого сколько было, он подытожил – четыре деки ушло!… Правда часть попала мне в рот… Все кто был в машине хором заржали – «может ты теперь будешь так принимать «раствор»?! Очень удобно – за «гармошками» бегать не надо и тратится…»– наперебой принялись прикалываться пацаны.
Романович треснув наконец «по вене»свои оставшиеся куб и шесть, надломленым от «раствора» голосом устало процедил – «нет, мне и так хорошо пацаны… Лично я за традиции…»
Ученый Консилиум.
Что касается этой истории, то она сперва была печальной – Денис после работы, замёрзший и уставший, решил съездить на «Привоз», улучшить себе настроение, ввиду того, что оно было никаким. Несмотря на март месяц погода была холодной, и по рынку, где он стоял «гулял» холодный, степной ветер. К тому же он неплохо заработал, и потому оставив работавшей там же матери дневную выручку, за вычетом зароботка, Дёня прямиком с работы, на машине поехал на «Привоз». Настроение у него было паршивое – в тот день он рано встал на работу и был плохо выспавшимся. К тому же он замёрз, так что взял он в тот раз у бабы Вали по-максимуму– пятнадцать и пять, Кодеина с Глютетамидом.
Выпив их залпом, из замёрзшей пластиковой бутылки, Деня энергично «ныряя» в грязные базарные проходы, направился как всегда в сторону кафе «Весна». Ведь ему помимо того, что надо было чтобы таблетки эти побыстрее и качественее рассосались в его замёрзшем организме, Денису также очень хотелось весь организм этот, вместе с околевшими костьми, качественно прогреть большой, горячий чашкой чая. Выпив которую Дёня не смог сдержаться, и взял ещё одну, выпив её на этот раз вместе с заварным пироженым-заработанных денег ему не только на это хватало. Он вполне мог себе позволить отправиться смотреть на свои любимые морские склоны, поехав туда на такси. Заработанных денег на всё это с головой хватало.
Март месяц в Одессе – это хоть прохладная и ветреная погода, но зато чаще всего, ясная и солнечная. И как раз такая погода стояла в тот холодный, но солнечный день. Так что «смотрины» моря в этот весенний день обещали быть восхитительными.
Когда Новиков, допив до дна вторую чашку чая вывалился из «Весны», его уже «штырило» «не по-детски». Набравшись в «Весне «стопроцентно весеннего настроения, Дёня пошатываясь,»на полном Фокстроте»побрёл в сторону улицы Воровского. Быстро остановив «фару», и упав «на резину», Дёня умчался на Французский бульвар. «Потерянным » взором мотая своей башкой из стороны в сторону, Новиков мчался к морю, разглядывая уникальный фасад «старой» Одессы. Сидя на переднем сидении, он крутился и вертелся. Особо его занимало почесывание и потирание своего лица, шеи и ушей. Трогая упоенно все эти части своего тела, Денис сосредоточенно о чем-то думал, причём определённо о чем-то безусловно важном думал…
Это божественно неповторимо думать о чем-то милом твоему сердцу, мчась к морю на машине, неспешно «почухивая» скрюченным указательным пальцем себе кончик носа. По-ходу дела мечтание переростало во втыкание, и скрюченный над бардачком Денис, к своему всеобщему позору, когда перед перекрёстком неожиданно включился красный свет, и машина резко остановилась, втыкающий Дёня звучно «ебнулся»об машину торпеду своими лбом. От удара Новиков очнулся, и весь недолгий остаток дороги ехал обескураженным и сосредоточенным.
Выбравшись из машины на Французском бульваре, в нужном месте Дёня расстроенно поплёлся к морским склонна. Чтобы туда добраться, надо было спуститься вниз по склону по старинной, выложенной ещё в девятнадцатом веке гранитной лестнице, отделанной каменной стеною по бокам. Денино самочувствие к тому моменту достигло своего пика, и остатками своих трезвых мозгов он понимал, что переборщил, к тому же то, что он в этот день не выспался и устал, явно играло с ним плохую шутку. Рядом с ним никого не было, кто мог бы помочь, на кого можно было бы положиться. И тогда Дёня решил пойти, дойти таки до склонов и там, где-то в безлюдном месте посидеть, по торчать, может даже подремать. По-любому, по крайней мере это будет лучше, нежели «отрубится» где-то в городе, на скамеечке, как это с ним уже не раз бывало. На этих склонах, на земле, пусть и холодной, но все же мягкой от прошлогодней травы, вполне удобно было б полежать, подремать часок – другой. Решив это, Новиков побрел мимо санатория имени Чкалова, вниз по лестничному спуску к морю.
Эти мысли стали последними осознанными в его мозгу. Спустя минуту подойдя к спуску, компот из барбитуратов, чая и пирожных отключил его сознание. Он совершенно потерял контроль над своим телом, и в особенности над конечностями – они безвольно мотались из стороны в сторону, словно связка «молочных» сосисок.»Прошлепав» едва ли вписываясь в вилияющую из стороны в сторону гранитную лестницу, Новиков успешно миновав четыре лестничных пролёта, на пятом фортуна покинула его, и без того на удивление везучую персону. Его ботинок зацепился в выемке лестничного проема, а плохо слушающаяся нога не смогла удержать обмякшее, плохоконтролируемое тело. Потому увлекаемый инерцией Денис полетел лицом вперёд- на холодные, гранитные ступеньки. И последнее, что тело смогло дать Новикову было то, что оно скомандовало рукам подняться, и поднятыми защитить от неизбежного удара о землю. Правда после, оно так и осталось возле его головы, что сыграла с ним плохую шутку.
Всё дело в том, что Новиков после падения всё-таки получил небольшой удар по голове, и это вместе с передозировкой и усталостью – все это привело к тому, что он после падения полностью отключился. Для него даже потом это так и осталось загадкой – почему никто из проходящих мимо людей не попробовал его привести в себя, никто не справился о его здоровье. Но фактом остается фактом- Денис Новиков пролежал на гранитных ступеньках более трех часов.
Пробуждение было ужасно – тело, от земли до пят, было околевшим, от сплошного лежания на земле одежда и лицо Дени были грязными, но хуже того – кисть его правой руки оказалось онемевший. Когда Дёня ошеломлённый произошедшем захотел перекурить и потянулся в карман, чтобы достать из него сигареты, его правая рука категорично отказалась слушаться, и ему пришлось не привычным способом, доставать их с помощью левой руки.
Ещё более не по себе стало тогда, когда он вышел на дорогу, чтобы остановить машину. Правая кисть, как оказалось совершенно не сжималось и не разжималась. Новиков к своему ужасу понял, что его правая конечность не работоспособна, так что поднимая её чтобы остановить»фару»правый кулачок безвольно спускался вниз. Однако с другой стороны тормозить машину левой рукой не получилось бы, ибо тогда пришлось повернуться к потоку ехавших машин своею спиной. Так что помаявшись немного на обочине дороги, Денис все же принялся останавливать ехавшие машины, своей парализованной, правой рукой.
Чтобы хоть немного скрасить свое глупое положение, он наклонил вниз голову, и постарался не сильно высоко поднимать свою травмированную руку. Когда наконец остановилась машина, Дёня к своему изумлению не смог справиться с дверной ручкой, и открывать ее, ему пришлось своей здоровой, левой рукой, повернувшись к машине другой стороной.
Пока машина мчалась увозя Дениса домой, он сосредоточенно соображал – как объявить своим близким то, что с ним произошло. И он решил до утра об этом умолчать, а утром им сказать, что руку он типа залежал в своей кровати, во сне.
Так он не сделал, и хоть у его матери были некоторые сомнения на этот счёт, в тот же день его «по блату»положили в областную больницу, в Неврологическое отделение. Это здание было довольно новое, как в принципе и все здания на посёлке Котовского, с дорогим, невольно вызывающим респект интерьером. Своим неврологическим отделением его сотрудники заслуженно гордились. Заведующая отделения по знакомству с которой Новиков и попал туда, была милая женщина лет сорока, сумевшая своей настойчивостью и очарованием, превратить это отделение в одно из лучших в Украине. В нём работали наиболее одарённые, и наиболее перспективные специалисты.
На своём веку Новиков провёл много времени в больницах, если сосчетать, то наверное года три набежало бы. И в больницах он побывал во всех, разве что в «Еврейской «больнице ему не довелось побывать. Ну это наверное из-за предвзятого отношения к этому Дениной мамы, коренной одесситки, которая как в той легендарной песенке-«бывать в «Еврейской»в больнице, желала только лишь своим врагам».
Ну а между тем Дениса разместили с полным комфортом в его палате, и принялись добросовестно его лечить. Ему делали много разных процедур: лечебный массаж, электротерапию, вставляя металлические пластины с подключённым к ним током на мышцах вдоль всей его руки. Ток так поддавался периодически, и когда он достигал руки, она волнообразно распрямлялась. Ещё помимо этого делалась экзотическая «иглотерапия»– процедура проводившиеся в том же манипуляционный кабинете, но другим врачом, специализирующимся на восточных практиках.
И всё же, несмотря на это всё, лежать в этой продвинутый больнице было тоскливо. Приятелей в неврологическом диспансере Дёня не нашел – их физически там и не было. Кроме самого Дениса в палате лежал какой-то «мутный бобёр», «крендель» преклонных лет, и молодой пацан – необщительный и какой-то стрёмный. Судя по всему он зачем-то «крутил пейсы» медицинскому персоналу и своей маме, приходивший к нему ежедневно, чтобы справиться у его здоровье, но больше, чтобы на этот счёт пообщаться с заведующей. Судя по всему он «косил» от чего-то серьезного, но от чего Новикову так и не удалось узнать – на третий день как Денис лежал «стрёмного» парнишку выписали, и он «встал на лыжи». Было правду пару пацанов с соседней палаты, но общался сними Денис вяло, и больше на практические темы типа: «что у нас сегодня на ужин? Или пришла ли уже заведующего отделения или нет? «
так что единственным спасением от скуки у Дениса стали долгие проводы солнца, заходящего за багровый, торжественный горизонт. И в этом плане Дене повезло – высотное четырнадцатиэтажное здание, на последнем этаже которого и разместили отделение «неврологии», смотрело своей фасадной частью на запад в сторону города, вдалеке за которым ежедневно «пряталось»»лукавое» солнце.
В один из таких величественных вечеров, когда уставшее солнце закатилось за потрепанную крышу стоявшей напротив здания больницы девятиэтажки, Новиков сидел и в задумчивости глядел в вечернюю даль. Он задумался над тем – что там впереди, за этими начавшими сереть зданиями. И тогда его, до этой поры хондрившую душу прорезала молнией яркая мысль – «Да ведь всего лишь в квартале отсюда та самая аптека, в которой он весь прошлый год себе приобретал «Кетамин». Правда последние пару месяцев он там не появлялся – его больше стало увлекать «Кодеин», который к тому же был значительно ближе, но сейчас, сейчас все переменилась, и «слезы Калипсы»– греческой богини сна, можно было приобрести всего в трехстах метров от места его «заточения».
В последовавшую ночь Новиков едва ли смог заснуть – мысли о том, что здесь, совсем рядом с ним можно взять наркоту – терзали его душу, и поутру едва ли позавтракав, Дёня засобирался в дорогу. На его счастье у него была верхняя одежда и обувь, а выходить из отделения если не надолго, то позволялось. Сказав на выходе, что он идёт за продуктами в магазин, Новиков помчался в заветную аптеку. Всю дорогу что он «летел» по «радующемуся»солнцу весеннему «Поскоту», он думал лишь об одном – «Только бы там ничего не поменялось, и заветный пузырек с «Кетамином «был по-прежнему в продаже.
Вид у Новикова был брутальный – он был одет в кожаную куртку с кроссовками, поверх спортивного костюма, в общем так, словно «девяностые на дворе ещё не кончились». Так что добежав до аптеки и ворвавшись внутрь её Дёня поблагодарил Бога, что в помещении кроме продавщицы никого не было. Аптекарша услышав слово «Кетамин», насупилась и посмотрела исподлобья на Дениса так, как вождь пролетарской революции на буржуазию». Тем не менее препарат дала, нервно отведя свой взгляд в сторону.
Однако Денису все эти «телячьи нежности» были «до одного места», так что схватив с кассового блюдечка заветный флакончик, он помчался стремглав назад, в больницу. Всю обратную дорогу, Дёня решал непростую диалему – где ему лучше всего «полетать»– на романтическом, вдохновляющем его «возвышенную» душу балконе, или же на привычной и безопасной кровати, у него в палате. Так и не определившись не на одном из вариантов Новиков «влетел» в свое неврологическое отделение. Продолжая интенсивно думать запыхавшийся Денис плюхнулся на свою кровать, и принялся распечатывать «гармошку» и флакончик «Кетамина». «Зыркая» по палате глазами Новиков про себя подумал – здесь мне это делать или же нет? «На обоих койках тех, что помимо Дениса были заняты больными, находились люди. Тот, что был старше Дени, лежал на своей койке напротив Дениса, и с увлечением отгадывал кроссворды, в журнале, где напечатаны были одни только кроссворды. Время от времени он спрашивал у соседа то слово, которое он не мог разгадать, а тот паренёк что был где-то Денинова возраста, депрессивно уставился в потолок. Его койка также была рядом со «старшим» типом, и он тоже лежал напротив Новикова.
Всё это Денису не понравилось, и он решил «полетать» в каком-то другом, более интимном месте. Он сбегал в туалет, чтобы набрать там «дела» в «баян». Туалет был мрачный, со старой, ещё совковой белой плиткой, так что он, как возможный вариант для «отлово» тоже отпадал. Выбрав ровно два куба в «двушку», Дёня спрятав её в рукав свитера, вышел на балкон. На улице по – прежнему стояла солнечная, тёплая погода. На балконе в отличие от родной его палаты не было никого, и это сразу же придало ему, столь необходимую в таких случаях решимость.
Выпрямив кисть своей руки, Дёня ловко изъял из рукава свитера, спрятанную в нём «гармошку» с «Кетамином». Сняв зубами колпачок с иглы, он окончательно подбил жидкость к её наконечнику. После не снимая рукав, прямо через его, Новиков втыкнул шприц с иглой, в свою плечевую мышцу – Трицепс. Быстро введя содержимое, все до самого конца, Новиков пока у него было две минуты до того момента пока «Кетамин» успеет растворится в его организме, сел на пол у стены, оперевшись на неё своей спиной. Он спрятал пока ещё никого не было под штаны, в носок использованный шприц с «волшебным» флакончиком, и уставившись взором в прелестное голубое небо, принялся ждать когда его загребет эффектная эндорфиновая волна «прихода».
Как это всегда было с «кетамином», сперва на рецепторах языка появлялся эфирный привкус, после зрение как будто бы «размазывало»,слегка перехватывало дыхание, и появлялось лёгкое опьянение. Далее твое сознание сужалось, и зрительно ты словно входил в какой-то подземный лабиринт. Однако сейчас Денис был не на своей кровати в кромешной темноте, он был на прогретом солнечными лучами балконе, и взгляд его уносился ввысь, туда где в нежном небе кружились чайки, прилетевшие с моря сюда, где внизу рядом с больницей был базарчик, и в холодные, голодные времена, здесь можно было найти им, чем тут поживиться.
Сознание Дениса растворилось в небесной лазури, а возвращалось оно, как ни странно на его кровати, в «потолочный белизне». Но даже этот, гораздо менее романтический вид ему портили назойливые лица, тут и там всовывающие над ним свои нахальные головы, и десяток глаз бесцеремонно всматривающихся в его ошалелые глаза. Венцом творящегося безобразия стало то, что отодвинув кучно нависшие над ним женские головы, над ним предстало упитанное мужское лицо, с увлечением тыкающее воздух над Дениным лицом, маленьким стальным молоточком. Сознание , как и зрение постепенно возвращалось к Новикову, и судя по всему он лишь с десятой попытки понял, что его просят последить глазами за кончиком молотка.
Денин слух также «задыхаясь от спешки»догоняло следом зрение, и другие органы чувств, потихоньку включаюшиеся у Дениса. Благодаря чему Новиков расслышал то, о чем говорит этот почтенный доктор со своими интернами, выбравшиеся видимо не из курсе из Mедина. Судя по всему Дёня попался им случайно, видимо тогда , когда его «зашторенного»вели из балкона к нему в палату. И профессор с полдюжиной своих учеников решили ознакомиться поближе со столь «необычным случаем» нервного заболевания. Ну и Денис более – менее уже отошедший постарался подыграть им в этом – трогательно мыча вместо того, чтобы говорить что-то осознанное, человеческое.
Финалом в этой истории стало то, что после того как отделение покинула делегация подрастающих неврологов, заведующая позвала Дениса к себе в кабинет. Там она с «пристрастием» допросила его – что он такого принял себя, что стал «таким»? Дёня пытался упираться и юлить, не желая признаваться заведующей, и как следствие его матери, что он вместо того, чтобы лечиться лечить руку, принимал в себя наркотики. Но когда заведующая сообщила ему, что его соседи по палате застигли Новикова в тот момент, когда он закинув ногу через балконные перила, изображал что он типа едет на «гоночном мотоцикле», рыча и крутя мнимую ручку скорости на мнимом байке, Денис сдался, и сказал всё как было на самом деле. На следующий день Новикова с позором выписали. Свою, практически выздоровевшую руку он долечил уже дома.
КОНЕЦ ГЛАВЫ.